Ополчение Минина и Пожарского
Освобождение Москвы ополчением Минина и Пожарского относится к числу нациеобразующих моментов русской истории. День этого освобождения даже запечатлён в XXI веке в календаре в качестве одного из главных государственных праздников России. Несмотря на это, а может быть и именно поэтому, это историческое событие описывается в учебниках сообразно сложившемуся ещё в XIX веке канону. При этом некоторые действительно важные подробности опускаются как якобы несущественные.
«Народного» ополчения не было
Прежде всего, из описаний подвига Минина и Пожарского может сложиться впечатление, что ополчение, шедшее на выручку Москвы от поляков, было не просто всенародным, но и всесословным. Будто простые посадские люди и даже крестьяне, вооружась чем попало – вилами, топорами, граблями – и помолясь, в лаптях и сермяге топали к Москве со всех краёв Русского государства. Такая картина нисколько не соответствует действительности.
«Народное» необученное ополчение сборного состава и со случайным вооружением не имело никакого смысла в борьбе против 10-тысячного польско-литовского гарнизона, засевшего в Кремле. Этот гарнизон числил в своём составе профессиональных воинов (дворян и наёмных ландскнехтов) не только из Речи Посполитой, но также из германских государств и Венгрии, а кроме того – запорожских казаков (черкас), для которых война была основной профессией.
Поэтому и войско Минина и Пожарского тоже состояло из профессиональных воинов. А это в России того времени были исключительно представители служилых сословий – дворян и детей боярских. «Народное» ополчение Минина и Пожарского состояло, грубо говоря, из помещиков целиком и полностью. Только такое профессиональное войско имело шанс успешно сразиться с иноземцами и выбить их из Москвы. Если и были в ополчении люди из простонародья, то максимум в качестве обслуживающего, нестроевого персонала.
А что же Минин? Он же был простой посадский человек! Это особый случай.
Деньги на ополчение
Мало того, что ополчение Минина и Пожарского было исключительно сословным, то есть профессиональным, оно было наёмным и, вдобавок, самым высокооплачиваемым войском за всю российскую историю! Князь Дмитрий Пожарский установил своим воинам жалованье: 50 рублей в год – ратникам первой статьи (офицерам), 40 рублей – ратникам второй статьи (рядовым конным воинам), 30 рублей в год – ратникам третьей статьи (рядовым пешим). В составе последних могли быть люди недворянского происхождения. Но это тоже были не простые посадские или сельские мужики, а «люди служилые по прибору», то есть стрельцы, пушкари, казаки, затинщики и т.д., следовательно, также профессионалы.
Для сравнения возьмём жалованье служилых людей в предшествующее Смуте время – царствование Бориса Годунова. Оно тогда составляло, для разных разрядов ратников, от 12 до 20 рублей в год. Ещё для сравнения: деревянный дом в то время стоил... 1 рубль.
То есть, ополченцы Минина и Пожарского получали неслыханные по тем временам, для служилых людей, деньги. Понятно, что охотников освобождать Москву набралось множество. Но о том, что ополченцам за выполнение их патриотического долга щедро платили, авторы учебников обычно умалчивают.
Однако, откуда такие деньги? Понятно, что всенародных пожертвований на ополчение, к чему страстно призывал (и чему подавал личный пример) Кузьма Минин, явно бы не хватило. Ведь весь годовой оборот торговли Нижнего Новгорода, где формировалось Второе ополчение, составлял 6000 рублей. Оборот торговли Ярославля, где ополчение сделало промежуточную остановку по пути к Москве, достигал 4000 рублей в год. Между тем, Второе ополчение стоило его организаторам 40 000 рублей.
Север России не был затронут Смутой. Там у воевод и знатных купцов скопились немалые богатства. Пожарский установил связи с братьями Татищевыми – Григорием, важским воеводой, и его братом Владимиром. Они щедро поделились своей казной на финансирование ополчения. Пожертвовал, хотя не очень щедро (4500 рублей) по сравнению со своим богатством, и род именитых людей Строгановых, владевший обширными землями на Урале.
Обращает на себя внимание, что главные спонсоры освобождения Москвы были тесно связаны с транзитной торговлей через Россию английской Московской компании. Некоторые даже считают, что сама Англия стала чуть ли не главным финансистом Второго ополчения. Однако документальных подтверждений этому нет. Известно лишь, что Англия дала взаймы Михаилу Романову уже после его воцарения 100 000 ефимков серебра, из которых удалось довезти до России только 20 000, а 80 000 были утеряны во время кораблекрушения.
Планы приглашения иноземного государя
Ещё одним мифом является мнение, будто в ополчении с самого начала имелось единодушие по поводу того, что царём нужно избрать непременно русского. Однако известно, что из Ярославля «Совет всея земли», как называлось временное правительство во главе с Пожарским, отправил приглашение на престол австрийскому принцу Максимилиану. Потом послам Михаила Романова при австрийском дворе пришлось долго оправдываться за то, что россияне избрали себе царя помимо этого приглашения.
Дмитрий Пожарский, как Рюрикович, сам мог бы претендовать на престол. Но это продлило бы Смуту, так как таких Рюриковичей было много. В итоге решили избрать русского и не самого знатного рода, но это определилось только на Земском соборе.
Сепаратизм Новгорода
И в ополчении, и в Земском соборе не участвовали многие русские земли. Особенно показательно отсутствие Новгорода, который уже призвал к себе на особый престол шведского принца Карла-Филиппа. Только в 1617 году Россия путём переговоров вернула себе Новгород, хотя была вынуждена отдать шведам всю Ижорскую землю (Ингерманландию). При этом представители одиннадцати русских родов дворян и детей боярских решили остаться в шведском подданстве, переселились в Ижорскую землю и Финляндию и получили там шведские дворянские титулы. Их прозвали «шведскими боярами». Впоследствии они приняли лютеранство, а после присоединения Финляндии к России в XIX веке были вновь инкорпорированы в российское дворянство.
Как распределялись места в руководстве
Говоря о Минине и Пожарском, учебники почти ничего не упоминают о номинальном верховном главе Второго ополчения – князе Дмитрии Тимофеевиче Трубецком. В общем-то, его роль была номинальной, и народ запомнил подвиг только первых двух. Но Трубецкой был родовитее Пожарского. Вдобавок он возглавлял крупные воинские силы ещё Первого ополчения. Пожарский был вынужден пойти на соглашение с ним и уступить все внешние почести руководителя «Совета всея земли».
Что касается Минина, то его особая роль в организации ополчения позволила ему, несмотря на «низкое» происхождение, занять... пятнадцатое по старшинству место в «Совете всея земли». После воцарения Романовых Минин получил сан думного дворянина, что до Смуты считалось неслыханной честью для человека простого происхождения.